Почему умирают русское село и русская деревня? Никакой ошибки в этом вопросе нет – именно русское село: не российское, не многонациональное, а именно русское. То есть, те сельские территории Российской Федерации, которые испокон веков заселены русскими, и которые сегодня испытывают колоссальные трудности.
По данным Росстата за 2016 год, постоянное население Российской Федерации в 2016 году выросло в сравнении с 2015-м годом примерно на 200 тысяч человек и составило 146,5 млн граждан. Казалось бы, наоборот: “бабы стали больше рожать, значит народу полегчало”…
Однако, стоит углубиться в детали и ситуация будет выглядеть не столь радужно.
Кстати, именно русский народ (в самом широком смысле этого слова) является государствообразующим для России. И хотя сегодня политики стараются по-либеральному толерантно умолчать о данном обстоятельстве, проблема от этого не меняется. Ни о какой, слава богу, «исключительности» русского народа речи не идёт, но одновременно с этим вполне можно называть странным и глупым нежелание власть имущих поднимать столь острый вопрос как демографические проблемы русского населения, проблемы русского села, русской глубинки.
Запустение сельского пространство наметилось ещё в годы существования СССР, особенно он усилился во время укрупнения сельских населённых пунктов за счёт сокращения так называемых “неперспективных” деревень. Конечно, это обосновывалось экономической необходимостью, концентрацией производства и укрупнением сельхозпредприятий. Однако, в конечном итоге инициатива тогдашнего правительства привела к запустению ряда населённых пунктов, усилению оттока людей из отдалённых сёл и деревень.
Сегодня данный процесс усилился ещё больше. Отчасти он происходит спонтанно, но огромную роль здесь играет, безусловно, и социально-экономическая политика нынешнего правительства.
Вступление в силу 131-го федерального закона дало очередной виток укрупнению населённых пунктов и перетеканию населения ближе к крупным городам. Свою лепту внесли экономические процессы, связанные с минувшими финансовыми кризисами.
“Cельское пространство России, и так слабо освоенное и заселенное, уже давно до 90-ого года, сжалось в отдельные очаги и ареалы, а между ними возникла, как говорят географы, социально-демографическая пустыня. И переломить эту ситуацию очень сложно. Глобализация и информация лишь усилили эти процессы, потому что они высвечивают контрасты между городскими и сельскими территориями. Сейчас главным остается отъезд молодежи из сельской местности. Дети кончают школу и едут в города. Особенно в Нечерноземье, сибирских районах. То есть главным фактором стала не экономика, к сожалению, у правительства нет этого понимания, главным фактором стало несоответствие имеющейся социальной среды в сельской местности запросам молодежи”, – считает ведущий научный сотрудник Института географии РАН Татьяна Нефедова.
Та же концентрация наблюдается в инфраструктуре. Если выделить территории, удаленные более 5 км от дорог с твердым покрытием, как малодоступные для пешеходов и для автомобилей, то окажется, что только Московская область более или менее доступна, да и то кроме стыков административных районов. Стоит нам отъехать 80-100 км от Москвы, допустим в Ярославскую область — и огромные пространства за пределами основных магистралей и пригорода Ярославля оказываются малодоступны. Надо сказать, что демографические процессы и инфраструктура тесно взаимосвязаны. Отсутствие дорог, распад всей сельской инфраструктуры усиливает деградацию нежизнеспособных поселений, а с другой стороны, те места, откуда уезжают люди, не стимулируют власти к какому-либо улучшению сельской среды.
Интересен в этой связи взгляд “со стороны”.
«На полпути от Москвы до Петербурга в селе Будущее погружаешься в XIX век. Пьянство, отсталость, депопуляция, как и везде в огромной России. Борьба за выживание начинается сразу, у указателя с названием села «Будущее». Магазина нет, школы нет, автолавка уже две недели не привозила хлеб». Еще одна цитата из этой статьи: «В России село живет хуже, чем село в Иране», – пишет автор немецкого журнала “Шпигель”.
Уровень бедности в глубинке, по данным статистики, достигает, по некоторым данным 50, 80, а иногда и 90 процентов! Причем под «бедностью» вовсе необязательно имеется в виду низкий уровень доходов. Это еще и недостаточный доступ к медицине, социальным услугам, соответственно, и убийственно низкий уровень жизни. Во многих ли селах и деревнях сейчас есть работа? В каких условиях живут многие жители глубинки? Многие ли могут похвастаться наличием самых обыкновенных коммунальных благ? Вопросы можно задавать бесконечно. Конечно, есть и процветающие, “образцово-показательные” населённые пункты, где есть крупные предприятия, а значит и занятость для населения. Но их не так много. Да и расположены они вблизи крупных городов.
Средний возраст тракториста в сегодняшней деревне – старше 50 лет. Среди более молодых специалистов подобные профессии уже не котируются. Альтернативы же, как правило, нет никакой. Молодые люди просто не знают, куда себя деть.
В селах закрываются школы, детей возят на занятия за несколько километров. Между тем известно, что с закрытием школы деревня, лишившаяся учебного заведения постепенно умирает. Впрочем, те школы, которые остаются, как правило, влачат жалкое существование – здания десятилетиями не видят ремонта, а учителя ведут сразу по нескольку предметов, так как квалифицированных кадров хватает не всегда. Да, встречаются и положительные примеры со строительством новых районных школ. Но это лишь капля в море.
Еще одна проблема – медицинское обслуживание на селе. Известно, что в сельской местности доходы граждан низкие, вследствие чего хуже обстоят дела с медициной – граждане просто не в состоянии сами покрыть медицинскую страховку. В среднем в сельской местности врачей в три-четыре раза меньше, чем в городах. Также не стоит забывать, что порой до ближайшей больницы нужно ехать за 50-100 км, а иногда и гораздо дальше. И опять же – не только в расстоянии дело. Многие просто не могут себе позволить поездку к врачу по финансовым соображениям. А в случае инфаркта или инсульта селяне просто обречены: «скорая помощь» должна приехать моментально, в ближайшей больнице должно быть необходимое оборудование и лекарства, но ни того, ни другого, увы, нет. А в некоторых случаях нет и самой «скорой помощи» – ее ликвидировали, прикрываясь реформой здравоохранения.
О том, что российские села вымирают, известно давно. Россия, до относительно недавнего времени была процветающей аграрной страной с крепким сельскохозяйственным комплексом. Объемы выращиваемых зерновых, к примеру, достигали такого уровня, что закупать их за границей просто не имело никакого смысла – страна вполне могла себя обеспечить сама. Чтобы в этом убедиться, достаточно проехать по близлежащим сельским районам – повсюду пустующие поля, брошенная техника и полуразрушенные сельхозпредприятия.
В мире есть государства, в которых, так же как и в России, значительное количество сельского населения, – это Китай и Испания. Но там выработаны механизмы поддержки деревни. Например, в КНР 30% прибыли промышленных предприятий направляется в фонд поддержки села. В Испании тоже существует фонд поддержки села, но с иными, нежели в Китае, источниками финансирования.
В нашей же стране сельское хозяйство поддерживается недостаточно. Эксперты предлагают дать определенные льготы предпринимателям, работающим в сельских торговых точках, чтобы возродить там торговлю. Можно шире применять налоговые льготы.
Всё о чём сказано выше, это лишь небольшая часть мероприятий, которые способны хотя бы остановить умирание русской деревни.
Но это все проекты, которые, к сожалению, если и будут реализованы, то слишком поздно. А пока российская глубинка продолжает вымирать. Мало того, в массовой культуре продолжает культивироваться отношение к селу и даже к малым городам как к чему-то смешному и постыдному. Огромное количество русского населения – и молодого, и пожилого – поставлено на грань вымирания.
Если не изменить ситуацию, нашей стране грозит опасность лишиться “русской деревни” – этого огромного аграрного потенциала.
Стоит, впрочем, отметить, что в 2016 году российские аграрии собрали рекордный урожай зерновых и зернобобовых культур за последние 38 лет, отправив в закрома Родины 104,8 миллиона тонн. Причём на экспорт было отправлено 33,9 миллиона тонн. Таким образом Россия стала крупнейшим экспортером. И готова улучшать рекорды. Это, безусловно, обнадёживает. Вот только демография села продолжает ухудшаться, и если политика государства не изменится через какое-то время ставить такие рекорды будет просто некому.